Чему меня научил шахматный патриарх
Михаил Ботвинник - шестой чемпион мира и один из сильнейших шахматистов всех времен. "Патриарх" успел поработать со многими мастерами, гроссмейстерами, чемпионами своих стран и мира, в том числе, Анатолием Карповым, Гарри Каспаровым, Владимиром Крамником и мной. Я познакомился с его творчеством в раннем детстве, увидев такую позицию:
Я познакомился с Ботвинником лично на первой сессии школы Ботвинника-Каспарова в подмосковном Пестове в 1986 году. Не знаю, почему, но у меня с Патриархом сразу сложились хорошие отношения. За обедом мы часто сидели за одним столом и вели много долгих разговоров.
Я помню, что Ботвинник особенно восхищался моими способностями к разыгрыванию окончаний, что считалось им первым признаком большого таланта в шахматах. По мнению Патриарха, его лучшие партии были классикой, и он верил, что их должны знать все. Во время тренировок он часто говорил в таком ключе: “Я сделал такой-то ход. Знаете, кто его придумал? Сало Флор".
Тогда же я встретил и Каспарова, недавно ставшего чемпионом мира. Я побывал на пяти тренировочных сессиях школы. Я помню, что хотел спросить Ботвинника о его партии против гроссмейстера Игоря Бондаревского, но почему-то так и не сделал это:
Я приехал на вторую сессию в ранге чемпиона мира до 16 лет. Журналисты съемочной группы с телевидения задали Михаилу Моисеевичу вопрос, что он думает о шахматном будущем Владимира Акопяна. Каспаров описывает этот эпизод во втором томе своей серии "Мои великие предшественники":
"С улыбкой вспоминаю, как на первое же занятие прикатило армянское телевидение и задало Ботвиннику вопрос: "Как вы думаете, Акопян будет чемпионом мира?" Ученику школы Володе Акопяну тогда было 14 лет, мне - 22, я только что выиграл титул и собирался играть еще очень долго... Как обычно, подумав несколько секунд, Ботвинник назидательно произнес: 'Если будет хорошо работать, то станет чемпионом мира!' Я взглянул на Михаила Моисеевича с изумлением: да, Акопян наверняка будет хорошим гроссмейстером, но... чемпионом мира?! Однако это была установка мудрого педагога: надо работать! А с другой стороны, у него было тонкое и весьма своеобразное чувство юмора".
Прежде всего, я должен сказать, что память подводит Каспарова: телевидение было не армянским, а центральным. Интервью брали известные российские спортивные комментаторы Георгий Сурков и Николай Попов. Кроме того, Михаил Моисеевич сказал так: "Если будет работать, как Каспаров, то, к огорчению Каспарова, станет чемпионом мира".
Если будет работать, как Каспаров, то, к огорчению Каспарова, станет чемпионом мира.
— Ботвинник об Акопяне
Наверное, именно эта фраза огорчила свежеиспеченного чемпиона мира, хотя я здесь совершенно не при чем. Замечу, что я никогда не работал над шахматами, как Каспаров, потому что (не преуменьшая достижения Гарри) я всегда разделял мнение таких великих шахматистов, как Борис Спасский, считавших, что в шахматах важнее играть за доской, а не показывать находки, добытые в домашнем анализе.
В целом, я могу с гордостью сказать, что Ботвинник выделял меня среди других учеников школы. Сессии проходили дважды в год, и в конце каждой ученики получали домашние задания на шесть месяцев. Ботвинник всегда писал мне домашние задания от руки, а всем остальным ученикам доставались отпечатанные на машинке.
По утрам ученики школы совершали пробежку. Игорь Ботвинник, родственник Михаила Моисеевича и главный организатор школы, бегал с ребятами. Было холодно, шел снег, мне всегда было трудно просыпаться рано утром, и я чувствовал усталость после победы на чемпионате мира до 16 лет.
Но Михаил Моисеевич относился к этому так: нужно - делай! В один из дней я все же не вышел на пробежку, рискуя навлечь на себя гнев Патриарха. Сам Михаил Моисеевич не бегал, но быстро узнал обо всем. Потом мне передали реакцию Ботвинника: "Пусть остальные бегают, а Акопян поспит!"
Пусть остальные бегают, а Акопян поспит!
— Ботвинник
В перерывах между сессиями Михаил Моисеевич отправлял через Игоря Ботвинника письма с ценными советами и инструкциями. Проездом через Москву я бывал у него в гостях и часто созванивался. Однажды мы говорили по телефону об одной из учениц школы, и Ботвинник спросил: "То есть, она не видела мою партию против Лисицына?" Я ответил: "Не знаю, Михаил Моисеевич, наверное, нет", - хотя я и сам не помнил эту партию.
Перед моей поездкой на чемпионат мира до 16 лет Ботвинник попросил меня навестить его в Москве. При встрече он дал мне важный совет. Он сказал мне, что не сомневается в моей победе на турнире, и посоветовал не проигрывать ни одной партии. Он сказал, что не возражает против ничьих, но проиграв партию, я не только потеряю очко, но и получу психологический удар. Мне было бы труднее играть другие партии после поражения. Итак, не проигрывать, делать ничьи и выиграть достаточно партий, чтобы занять первое место. Проще некуда!
Я сделал все в точности, как он предложил. Я стартовал 3.5/4 и сделал ничьи с главными соперниками по борьбе за первое место. Лидеры менялись, а я отставал на пол-очка. В конце турнира я выиграл несколько партий и к предпоследнему туру неожиданно для себя увидел, что опережаю всех на очко. Турнир проходил в 11 туров, и в последнем мне хватало ничьей. Я играл белыми, легко достиг нужного результата и стал чемпионом мира до 16 лет. В этом турнире я выиграл шесть партий, пять свел вничью и не проиграл ни одной. Совет Ботвинника принес мне огромную пользу.
Ботвинник написал много интересных шахматных книг на разные темы. Больше всего мне нравились его простые и поучительные примечания к своим партиям. Покажу читателям известное окончание из решающей 23-й партии матча на первенство мира Ботвинник-Бронштейн (1951). Партию комментировал Каспаров в вышеупомянутой книге, а я углубил его анализ в статье, появившейся в 2005 году в журнале "64-Шахматное обозрение".
Примерно в 2004 году Игорь Ботвинник попросил меня написать примечания к пяти партиям матча на первенство мира Ботвинника и Тиграна Петросяна (1963). Просматривая другие партии матча, я нашел интересную неточность в 14-й партии, никогда не упоминавшуюся в шахматной литературе. Хочу поделиться ей с читателями:
К сожалению, мне придется сказать, что не все бывшие ученики выказывали уважение к патриарху в последние годы его жизни. Он мог казаться жестким и замкнутым человеком, но его хорошие знакомые могут подтвердить, что у него было доброе сердце, и он любил пошутить.
Прошло уже много лет с того дня, когда Михаил Моисеевич нас покинул, но я все еще помню нашу последнюю встречу в Москве на Гоголевском Бульваре. Я увидел знакомую фигуру, догнал Патриарха и спросил:
"Как ваше здоровье, Михаил Моисеевич?"
"Все в порядке, только зрение подводит".
 |
Сыграй как Разбираем лучшие партии |
К уроку! |
