Чему меня научил мой первый шахматный турнир

К своему первому шахматному турниру я готовилась неделями.

Каждый вечер я играла одну партию в быстрые шахматы, а затем изучала ее, пересматривая свои ходы, чтобы увидеть, где я не воспользовалась тактическим приемом, где предвидела ошибку, где могла бы добиться большего преимущества. Каждый день я уделяла немного времени урокам и упражнениям на эндшпиль. Я занималась тактикой каждую свободную минуту. Я училась ставить  мат слоном и конем. Мало ли!

К началу турнира я чувствовала себя подготовленной. Мой рейтинг по быстрым шахматам на сайте Chess.com приближался к 1400. Это плохой способ оценки, я знаю, но я воспринимала его как нечто, от чего можно отталкиваться. За два дня до турнира я прошла онлайн-тестирование с помощью Элометра (Elometer), разработанной исследователями из Дюссельдорфского университета. Элометер дает оценку рейтинга игрока, основываясь на решении 76 шахматных задач, ответы затем сравниваются с силой игры предыдущих участников. Некоторые из этих задач были очень простыми, а другие – сложными, одни были тактическими, а другие – позиционными, некоторые казались просто невозможными! Но большинство из них были похожи на упражнения, которым я уделяла так много времени в течение нескольких предыдущих недель. Это было весело. Оценка моего рейтинга по Эло была 1876 с 95-процентным доверительным интервалом от 1750 до 2003.

Неплохо, подумала я. Совсем неплохо!

Тем не менее, следующим утром я нервничала. Сильно нервничала. Мой желудок поднялся к горлу. Дело было в том, что я тщательно избегала соревнований более десятилетия, наконец-то усвоив послание, что я слишком сильно люблю соревноваться,  которое я получала как прямо, так и косвенно с тех пор, как я была маленькой девочкой. Дело было также в том, что комната ожидания в Шахматном клубе Бойлстон (Boylston Chess Club) в Кембридже, штат Массачусетс, была полна детей.

Шахматы – это стратегия; конечно, это война, но это также и детская игра. История шахмат – это история вундеркиндов, маленьких победителей, болтающих ногами,  история юных гроссмейстеров. Я знала это, все это знают, и все же другое дело было войти в комнату, ожидая чего-то спокойного и серьезного, такого, как шахматный турнир, и оказаться на школьной перемене. Столы были завалены пакетами чипсов и огромными контейнерами с крекерами в виде зверюшек. Дети теснились у пары шахматных досок, обсуждая комбинации, некоторые из них говорили на русском и китайском. Там было несколько взрослых, но я быстро поняла, что почти все они были родителями, а не участниками.

Между прочим, там были практически одни мальчики. Была одна девочка, кстати, одна из самых высокорейтинговых игроков среди присутствовавших, но и все. Прямо перед началом турнира ко мне подошла женщина средних лет. На ней был шарф с принтом в виде маленьких шахматных фигурок, а ее кошелек был разлинован как шахматная доска. Она знала мое имя. По ее словам, сама она не играла, но она хотела сказать мне, что рада, что я тоже участвую. "Так приятно видеть здесь женщину", - добавила она.

Мы переместились в большую светлую комнату, где должен был проходить турнир. Доски были уже подготовлены. Напротив меня сел маленький ребенок, лет девяти-десяти, с большими глазами и песочного цвета волосами. Ему пришлось забраться на стул с ногами, чтобы дотягиваться до всей доски.

Я играла сицилианскую защиту черными. Почти сразу у меня возникли проблемы. Противник быстро захватил центр. Я забыла переключить время, он многозначительно уставился на меня и, в конце концов, показал взглядом на часы.  

Неожиданно, без всякой уважительной причины, я потеряла пешку. Я была так обеспокоена собственной позицией – моим бесполезным белопольным слоном, моим плохим взаимодействием фигур,  собирающейся испариной, что я не заметила его смелую атаку. Неожиданно, на g4 оказался белый ферзь. Затем, когда мой конь ушел с f6, он нахально пожертвовал своего слона на h7. Пытаясь ухватиться за последние шансы, я взяла пешку на g2 своим слоном, фианкеттированным на ферзевом фланге, чтобы... увы, чтобы увидеть очевидное: его ладья забирает моего слона, его ферзь напал на моего короля, и... отступать некуда.  Я опрокинула своего короля, и малыш торжественно подал мне руку. Я спросила его, какой у него рейтинг. "533", - ответил он.

Я подумала, что ослышалась.

Этот маленький мальчик выиграл все свои партии в тот день. Я говорила себе, что он на той стадии, которую проходят некоторые дети, когда они развиваются не по дням, а по часам. Моим следующим соперником был еще один ребенок, как и я, он первый раз участвовал в турнире – и это было заметно. Он ерзал, вставал после каждого хода, пожал плечами, когда я провела пешку в ферзи с неминуемым матом.  Но я едва могла оформить победу - меня уже трясло.  

Третью партию в тот день я играла с мужчиной средних лет с рейтингом около 1200. Он принес с собой подушку и аккуратно положил ее на деревянный стул, а потом сел сам. На мгновение я уставилась на него. Он был лысым, худым, с добрыми глазами. До этого я играла за доской лишь однажды, я привыкла видеть перед собой экран, а не лица.

Запутанное каталонское начало. Я отдала пешку, опять без всякой причины, но эндшпиле у меня были хорошие шансы на ничью. Только я в них не верила. Я уже проиграла. Было что-то почти мазохистское в том, как я сделала фатальный ход a5. Он посмотрел на меня, внимательно, его тонкие черты лица приняли вопросительное выражение. Я сдалась через несколько ходов.

Мой рейтинг был опубликован несколько недель спустя: 492.  Я попыталась настроить Shredder, компьютерную программу, которую я использовала, на рейтинг 500, чтобы напомнить себе, как легко я могу ее победить. Но Shredder можно было снизить только до 800.

Для меня шахматы всегда были ежедневным упражнением в смирении. В этом часть их привлекательности. Но сейчас я чувствовала себя беззащитной. Я хотела вообще бросить играть в шахматы. Я была слишком старой, слишком медленной, слишком униженной. Я просто понапрасну тратила время. В чем смысл? Меня беспокоил даже не рейтинг, есть много игроков, которые начинали примерно с таким же. Но я восприняла расхождение между ожиданиями и результатом как своего рода итог референдума по моей игре – и по самой себе.

Месяц спустя я вернулась. Что-то заставляло меня продолжать. Напротив меня еще один ребенок – говорящий по-китайски, с рейтингом 1560. «Как долго вы уже играете в шахматы?» - спросил он прежде, чем мы начали. Я ответила, что чуть более года, и это мой второй турнир. Он глубокомысленно кивнул. "Мой рейтинг намного выше вашего", - сказал он мягко, - "но когда-то и мой был 500".

Я играла черными славянскую защиту, хотя с моей вечной путаницей в названиях дебютов, я была уверена, что играю французскую. У меня были обычные проблемы: запертый белопольный слон, пешка, отданная просто так. Но я сумела собраться и добралась до пешечного эндшпиля, где стояла, конечно, не на выигрыш, но ведь и не на проигрыш.  Время шло, напряжение было сильным. Время от времени какие-то китайские дети появлялись у меня за плечами, глядя на доску.

В конце концов, я ошиблась, потеряла блокирующую пешку и сдалась. "Вы играли очень хорошо", -  торжественно сказал мне ребенок, его звали Эндрю Су. "Но у вас были шансы на победу". Он расставил на доске позицию, где я просчиталась. "Вот, а5", - сказал он, двигая мою пешку, - "все остальное ведет к проигрышу".  И он терпеливо показал мне варианты. Огромным усилием воли я удержалась, чтобы не обнять его.

Я сохранила записи всех своих партий, планируя перевести их в формат PGN и разобрать их. Я воображала себе, как буду вести базу своих турнирных игр, потрясающий отчет о моих достижениях. Но попытавшись перевести записи в PGN, я обнаружила, что ставила ферзей туда, где их не могло быть, и указывала клетки, где ничего не было. Я не уточнила, какой ладьей я сходила. В одном месте вместо Фхс3 я написала Фх33. Я передвинула короля с d7 на h6 - одним ходом!

Я выиграла ту партию, это была моя вторая победа. Как? Я смотрю на свой бланк. Я не имею ни малейшего представления.

Луиза Томас (Louisa Thomas) – американская писательница, автор двух книг, (включая «Louisa: Extraordinary Life of Mrs.Adams»), постоянный автор NewYorker.com, ранее автор и редактор Grantland.com, «одержима» теннисом и шахматами. Вы можете подписаться на нее в Твиттере.