Звездные часы шахмат: Ватерлоо Бобби Фишера

Судьбу влечет к могущественным и властным (здесь и далее в переводе П.Бернштейн).

Так начинается известный рассказ Стефана Цвейга "Невозвратимое мгновение", где описывается решающий момент исторической битвы при Ватерлоо. Как любитель шахмат, я вижу в нем удивительное сходство с исторической шахматной битвой Бобби Фишера и Бента Ларсена. Эта партия стала одним из последних поражений Фишера, предшествовавших его вертикальному восхождению на вершину шахматного Олимпа.

Вот как начинается битва при Ватерлоо:

С одиннадцати до часу французские полки штурмуют высоты, занимают деревни и позиции, снова отступают и снова идут в атаку.

А вот как это выглядит на шахматной доске:

Своим последним ходом черные создали угрозу 14...b4, отбрасывая коня с c3 и забирая пешку e4. Представьте, что вы играете эту партию в турнире.

Как продолжать белым?

Бобби Фишер. Википедия. 

Вернемся к битве при Ватерлоо:

Обе армии утомлены, оба главнокомандующих встревожены. Оба знают, что победит тот, кто первый получит подкрепление - Веллингтон от Блюхера, Наполеон от Груши. Наполеон то и дело хватается за подзорную трубу, посылает ординарцев; если его маршал подоспеет вовремя, над Францией еще раз засияет солнце Аустерлица.

Итак, обоим главнокомандующим нужны подкрепления для атаки на врага. Довольно очевидно, что белым нужно делать в позиции Фишера:

Случилось ли это при Ватерлоо? Нет!

Если бы у Груши хватило мужества, еслибы он посмел ослушаться приказа, если бы он поверил в себя и в явную, насущную необходимость, - Франция была бы спасена. Но человек подначальный всегда следует предписаниям и не повинуется зову судьбы.

Груши энергично отвергает предложение. Нет, недопустимо еще дробить такую маленькую армию.

Как и Груши, Фишер решил, что недопустимо жертвовать центральную пешку и вместо 14. h5! сделал пассивный ход 14. f3?

Вот что Гарри Каспаров пишет об этом в своей великолепной книге "Мои шахматные предшественники": "Для Фишера эта позиция была новой и, главное, слишком рваной, неясной. А он не любил рваных позиций и поэтому просто защитил пешку. Однако с этого момента черные начинают опережать соперника в атаке".

Каспаров заявляет: "Парадокс в том, что сегодня 14. h5! пойдет любой клубный игрок".

Мне кажется, что это слишком сурово по отношению к Фишеру, и мне нужна помощь читателей. В начале статьи я спросил, как бы вы продолжали, если бы эта позиция встретилась в вашей турнирной партии. Сыграли бы вы 14. h5 или же предпочли бы защитить центральную пешку e4 ходом 14. f3, как сделал Фишер? 

Слишком легко критиковать, зная наперед, что случилось дальше. Вообразите, что творилось в голове Груши в решающий момент сражения. Если он не подчинится приказу Наполеона, и что-то пойдет неправильно, ему будет грозить верная смерть. С другой стороны, никто не станет его винить за выполнение приказов командующего! 

Да, Фишеру не нравились иррациональные позиции, и еще меньше ему нравилось жертвовать пешки. Он предпочитал забирать вражеские пешки даже, если это было связано с большим риском. Так он выиграл много партий в "варианте отравленной пешки" сицилианской защиты:

Как говорится, задним умом всяк крепок. Легко критиковать Фишера за ход 14. f3 постфактум, но на нем основан стратегический замысел белых в английской атаке против сицилианской защиты. Приведем пример:

Последствия ошибки Груши хорошо известны:

В то же время с фланга на усталую, поредевшую армию налетает прусская кавалерия. Раздается крик,  убийственное "Спасайся, кто может!". Еще несколько минут - и великая армия превращается в неудержимый, гонимый страхом поток, который все и вся, даже Наполеона, увлекает за собой. Словно в податливую воду, не встречая сопротивления, бросается неприятельская конница в этот быстро откатывающийся и широко разлившийся поток; из пены панических воплей выуживают карету Наполеона, войсковую казну и всю артиллерию.

Дела Фишера шли не лучше:

Удивительно, как всего одно промедление 14. f3 разрушило всю партию, но так часто происходит в острых как бритва позициях, где противники атакуют друг друга на противоположных флангах. 

Через два года после партии Фишер стал чемпионом мира, а что же случилось с Груши?

Окруженный в пять раз превосходящими силами неприятеля, он блестящим тактическим маневром сквозь гущу вражеских войск выводит свои полки, не потеряв ни единой пушки, ни единого солдата, и спасает для Франции, для империи остатки ее армии. Но нет императора, чтобы поблагодарить его, нет врага, чтобы бросить против них свои полки. Он опоздал, опоздал навеки. И хотя в дальнейшей жизни он возносится высоко, получает звание главнокомандующего и пэра Франции и в любой должности заслуживает всеобщее уважение твердостью и распорядительностью, ничто не может возместить ему той секунды, которая сделала его вершителем судьбы и которую он не сумел удержать.